Хотят ли животные жить в неволе? Попробуем ответить на этот вопрос на примере наших питомцев и достоверных историй, рассказанных различными людьми.
И тут, как и во многих других вопросах, много всяких нюансов, например, в каком возрасте попал тот или иной питомец в руки к человеку. При каких обстоятельствах? Стал ли он ручным или воспользовался приютом человека только чтобы поправить свое здоровье? Нашел ли он в неволе себе компаньонов и насколько человек стал ему другом, и многое-многое другое.
Но лучше показать это на примерах. Кто читал нашу книгу, тот конечно знает историю енотовидной собаки Василисы, попавшей к людям щенком, проживавшей в московской квартире, потом переданной нам. Этот зверь пользовался полной свободой, гулял по территории нашего Центра, оставался ручным на протяжении многих лет и не собирался нас покидать, как мы не старались вернуть ее в природу. И только по прошествии 4-х лет, когда возле нашего Центра объявился дикий самец, Василиса решила связать с ним свою судьбу. Правда потомство она вывела прямо под рядом стоящим нежилым строением и после распадка выводка продолжала жить рядом с нами еще один год, до второго размножения. И только после рождения вторых малышей она покинула нашу территорию и ушла вместе с ними.
Но те же самые енотовидные собаки, попавшие к нам раненными и во время лечения, образовавшие пару и родившие малышей в вольере, ручными так и не стали, впрочем, как и их дети и с радостью обрели свободу, как только подросли малыши. Но среди этих собачек был один очень ласковый самец, который так и тянулся к человеку. Мы брали его на прогулки и хотели воспитать нечто подобное Василисы, чтобы он прижился в нашем Центре. Правда от сородичей мы его не отделяли, и после прогулок и игр с нашими кошками и собаками он возвращался в общий вольер. Но вот парадокс, как только мы выпустили всех его сородичей, енотовидка загрустил. Целыми ночами кричал, призывая родственников, и в одночасье мы со своими ласками стали ему не нужны. Через несколько дней он устроил в вольере подкоп и присоединился к своему семейству, которое все еще оставалось недалеко от нас.
А вот наш Лис, которому на сегодня 12 лет, так и не захотел стать свободным и уйти на волю, сколько не старались мы его выпустить. Возможно, было упущено время перехода этих зверей к самостоятельной жизни, а возможно вольер стал его родной норой, в котором ему безопаснее, чем на воле.
Конечно, многие знают и о похождении нашей волчицы Герды, которая не только свободно гуляла каждый день, возвращаясь в вольер к обеду, но и родила волчат от дикого волка. Ни разу не пришло ей в голову покинуть место, где она выросла. Так и прожила у нас до самой смерти. Зато ее дочь Гроза, кажется, с пеленок решила стать свободным зверем. Мало того, что, воспитываясь с совершенно ручными волками, она так и осталась дикаркой по отношению к нам, так еще и предприняла все возможное, чтобы в три года уйти на волю.
Наверно многие из Вас читали и прекрасные книги Л. Крайслер о ее волках, и Д. Адамсон о ее гепардах и львице которые при всей своей привязанности к воспитавшим их людям предпочли уйти к диким собратьям.
Тоже можно сказать и о нашей рыси Луше. Многие годы она жила с нами, была абсолютно ручной и при этом в душе оставалась вольным зверем. Мы уж точно не планировали выпускать ее, но судьба распорядилась иначе. Свое желание рысь осуществила, и, хотя вот уже несколько лет она живет в непосредственной близости от нас и приходит в Центр, заманить ее обратно в вольер у нас так и не получилась. Видно суровая воля дороже для нее чем золотая клетка со всеми удобствами.
Можно вспомнить и истории нашего журавля, который не собирался покидать нас 4 года, хотя и прилетали к нему и садились рядом зовя в дорогу его дикие сородичи. Но видимо тогда еще не пришло время. А на пятом году он просто взмахнул крыльями и поминай как звали, хотя и прилетает он по весне почти каждый год к нам, в то место где ему было хорошо. А вот, например, совсем ручной черный аист Сынок, которого спасли и вырастили люди, при первой же возможности предпочел покинуть нас, не с первого удачного раза, так со второго.
И многие таежники тоже самое рассказывали нам о медведях. Воспитывали с маленького, предоставляли полную свободу на глухом кордоне, и только к трем-четырем годам медведи покидали своих воспитателей, тогда, когда в дорогу их звала взрослая жизнь… И помнили всю жизнь людей, сделавших им добро, но при этом предпочитали оставаться свободными.
Вот и нам частенько задают вопрос: «А не жалко ли нам отпускать своих воспитанников»? Жалко, иной раз невыносимо жалко, особенно когда тот или иной питомец прожил рядом ни один год. Но прежде всего мы считаемся с его желанием. Иначе, какая же это любовь, если своими эгоистическими чувствами мы лишаем кого-то права выбора. И вот почему мы за «мягкий выпуск», ни тогда, когда животное изгоняется в природу пинком под зад, а тогда, когда у него есть право выбора – уйти или остаться.
Яна и Алексей Мурашовы, биологи
Источник текста и фото: группа ВК «Реабилитационный центр диких животных «Ромашка»
